Хочу свой дом, пусть и кукольный.
Хорошая игрушка Зума, она так помогает не думать, если того хочется.
Мне опять грустно, только это все равно. Все равно не поможет. И думать не поможет. Раньше у меня были три средства от депры, которые помогали всегда - Орбит, Шефнер, новый запах. Теперь ничто не помогает. Стихи отдаются где-то глубоко ударами жестких капель о стекло, вкус любимой жевачки давно приелся и лишь напоминает о прошлых депрессиях, а на запахи у меня аллергия...
Даже восхитительный кофе по-итальянски, выпитый в одиночестве, не дал ничего, кроме новой записи в блокноте и размышлений о пришедшей осени.
Стоит ли пить его снова для того, чтобы встретить в одиночестве зиму?
Хотчется, но не можется рисовать.
Руки трясутся и по несколько раз зажимают одну букву. Мне снова снятся сны, а в этих снах все так хорошо. Боги мои? ОНи же сбудутся? Сны на коричневом фоне, и там, как в пламени свечи всплывают знакомые лица, что-то говорят.
Наверное я зря это пишу...
Мне опять грустно, только это все равно. Все равно не поможет. И думать не поможет. Раньше у меня были три средства от депры, которые помогали всегда - Орбит, Шефнер, новый запах. Теперь ничто не помогает. Стихи отдаются где-то глубоко ударами жестких капель о стекло, вкус любимой жевачки давно приелся и лишь напоминает о прошлых депрессиях, а на запахи у меня аллергия...
Даже восхитительный кофе по-итальянски, выпитый в одиночестве, не дал ничего, кроме новой записи в блокноте и размышлений о пришедшей осени.
Стоит ли пить его снова для того, чтобы встретить в одиночестве зиму?
Хотчется, но не можется рисовать.
Руки трясутся и по несколько раз зажимают одну букву. Мне снова снятся сны, а в этих снах все так хорошо. Боги мои? ОНи же сбудутся? Сны на коричневом фоне, и там, как в пламени свечи всплывают знакомые лица, что-то говорят.
Наверное я зря это пишу...